Неточные совпадения
(Примеч.
автора.)] невода к берегам затона, как уже начало оказываться
множество захваченной рыбы; мы следовали на пароме за мотней [Мотня — середина невода, имеющая фигуру длинного и к концу узкого мешка.
(Прим.
автора.)] из березы, осины, рябины, калины, черемухи и чернотала, вся переплетенная зелеными гирляндами хмеля и обвешанная палевыми кистями его шишек; местами росла тучная высокая трава с бесчисленным
множеством цветов, над которыми возносили верхи свои душистая кашка, татарское мыло (боярская спесь), скорлазубец (царские кудри) и кошачья трава (валериана).
В стихотворениях Николева было
множество примечаний, разумеется писанных прозою; их все читал уже я, и
автор слушал с наслаждением.
Затем остается еще
множество статей, неподписанных и принадлежащих неизвестным
авторам, но часто весьма умных (38).
Мало того: она расскажет вам, где и в каких обстоятельствах писано такое-то произведение, она откроет вам где-нибудь надпись: село такое-то, месяц такой-то, или обстоятельно, посредством
множества хитрых соображений, докажетг что это стихотворение, вероятно, писано было уже после того времени, как
автор переехал с Мойки в Галерную улицу, но еще прежде, нежели он купил собственный дом.
Поражения, претерпенные от половцев, оправдываются большею частью тем, что мы не могли противиться превосходному
множеству. Рассказывая о вероломном убийстве Китана и Итларя половецких (1095),
автор говорит о том, что Владимир Мономах сначала противился этому, но не упоминает ничего о том, что он наконец на это согласился. О походе 1095 года, когда Святополк купил мир у половцев, сказано в «Записках», что Святополк пошел на них с войском, а они, «уведав о приходе великого князя, не мешкав, ушли».
Столь ложные отношения
автора к своим читателям служат источником
множества забавных ошибок и ложных положений, наполняющих книгу г. Жеребцова.
И такой талант, как Шатобриан в своих «Memoires d'outre tombe» грешил, и как! той же постоянной возней с своим «я», придавая особенное значение
множеству эпизодов своей жизни, в которых нет для читателей объективного интереса, после того как они уже достаточно ознакомились с личностью, складом ума, всей психикой
автора этих «Замогильных записок».